Загнанная в ловушку. Дело Пентагона [СИ] - Страница 23

Шон снова встретил меня в холле и провел к лифтам, не сказав ни слова. И так до самого номера-люкс, который, как я потом выяснила, был в принципе закреплен за ним.

— Присядьте, мисс Конелл, — произнес он, направляясь к бару. Это обращение прозвучало так издевательски. И правда, я с ним спала, а теперь сижу в его номере и непонятно чего жду. В таких ситуациях люди обычно добираются до поименных обращений, но не в нашем случае. — Что предпочитаете?

— Минеральную воду без газов, — отозвалась я и услышала, как он усмехнулся, распознав причины моей осторожности. В принципе, мне по закону пить было не положено вовсе. Мне только исполнилось девятнадцать. Но, конечно, если учесть, что я находилась на ночь глядя в номере отеля собственного ректора… мда… выпить бы.

Однако передумать я не успела, Картер уже протянул мне заказанную минералку с лимоном и уселся в кресло с другой стороны столика. О, такого чудесного, восхитительного, удивительного успокаивающего столика, отделившего меня от него.

— Начинайте, мисс Конелл, — протянул он.

— Хелен Амберт подозревает, — без обиняков перешла я к сути, памятуя о том, что иначе разговор затянется на века.

— По-вашему я знаю, кто такая Хелен Амберт? — поинтересовался Шон. — Пусть подозревает. Мне-то что?

— Она уже пыталась распространять слухи, и если вы не прекратите ко мне придираться, Хелен только утвердится в предположении!

— Мне глубоко наплевать, что думает некая Хелен. А если вам — нет, то это ваши проблемы.

Затем он опустошил свой стакан, потянулся к манжетам рубашки и начал их расстегивать. За ними в ход пошел зажим для галстука. Я в немом оцепенении сидела и смотрела, как Шон раздевается. Вынуждена была дать себе мысленную оплеуху, чтобы очнуться.

— Будет же разбирательство, грядут неприятности! Не говоря уже о загубленной репутации.

— Мисс Конелл, вы знаете кто я?

— В смысле? Вы ректор, вы из Бабочек Монацелли.

— Именно. Какая бы репутация у меня не была, если меня что-то раздражает, обычно это имеет определенные… последствия. Думаю, даже мифическая Хелен это понимает и на рожон не полезет. Так что весь ваш монолог имеет целью защитить только одного человека — вас. Но мне до вас дела нет.

Его пальцы начали медленно распутывать узел галстука, но я не сдалась.

— Я прошу не так много. Просто прекратить это, — устало проговорила я.

— Это — что? — иронично спросил он.

— Ваш террор.

— Ах это. Думаю, что не стану.

Черт, я и забыла эту его игру. С чего я взяла, что у него есть причины бояться? Мне и в голову не приходило, что ему до сплетен может не быть никакого дела. В конце концов существуют же какие-то инстанции, следящие за подобными случаями. А пальцы Шона, тем временем, добрались до пуговиц рубашки. В моем мозгу начали проноситься бесстыдные воспоминания о собственном грехопадении. И я сидела и смотрела на него, как завороженная. Не в состоянии глаз отвести. Итак, торжественно утверждаю, что вожделение без привязанностей, без логики и права на существование случается.

— Либо ты можешь убедить меня, что война за твое душевное спокойствие в моих интересах. — Повисло секундное молчание, а затем он добавил: — Джоанна.

И это имя, имя, которым меня звали родители, друзья и знакомые с самого детства, то, которое я привыкла слышать часто, как никакое другое, вдруг оказалось совершенно незнакомым. Оно стало словно хитроумным приспособлением, прокатилось по телу обжигающей волной, заставляя кожу покрыться мурашками. Как, черт возьми, он это сделал?!

— Нет, не знаю кем вы меня считаете, профессор, но я не такая. С тем, что сделано, мне жить придется, но больше вредить себе я не стану. — С этими словами я вскочила на ноги и бросилась к лифтам так быстро, будто черти за мной гнались.

Я выскочила в холл, на ходу наматывая на голову платок. Присутствующие на меня ошарашенно вытаращились, но я плевать на них хотела. Мне было просто до слез обидно. Я распахнула входную дверь, выскочила наружу, одним прыжком перелетела через ступеньки… и чуть не угодила в объятия девушки, которую видеть хотела меньше всех на этом свете. Хелен Амберт.

Мы с ней застыли друг перед другом с разинутыми ртами. Хуже быть не могло.

— Джоанна? — Ее глаза обратились к вывеске. Поздний вечер. Отель. На лице Хелен отчетливо проступило потрясение. А у ее подруги — отвращение.

— Такси, — запоздало взмахнула я рукой, но оно не остановилось. И тут я поняла, что оставила сумочку с деньгами у Шона в номере. Нет, хуже быть могло. Черт, не просить же денег на такси у Хелен. Я лихорадочно пошарила по карманам, но поняла, так там так же пусто, как и графе напротив надписи «добродетели Джоанны Конелл».

Но я снова ошибалась, ведь стало еще хуже. И намного, когда из дверей отеля вдруг появился Шон Картер с моей сумкой в руках и в не до конца застегнутой рубашке. Мы с Хелен дружно вытаращились на него, а он совершенно обычным, будничным тоном сообщил мне:

— Сумку забыла. — Это был полный аут.

Но тут на короткий миг вселенского помешательства ось мироздания чуточку сместилась, и Шон Картер, наш упрямый, зловредный ректор, расщедрился на единственный, наверное, порядочный и даже почти бескорыстный поступок в жизни. Он подошел ко мне, вручил мне сумку и обнял за талию на глазах у Хелен.

— Прости, — коротко шепнул он мне в ухо и поднял пальцем подбородок для поцелуя, я уцепилась за ворот его рубашки так, будто это была последняя вещь, за которую стоило в жизни держаться. Но затем Картер отстранился и громким шепотом (достаточным, чтобы Хелен услышала) произнес: — Не переживай, все равно бы узнали.