Загнанная в ловушку. Дело Пентагона [СИ] - Страница 26

— А вы полагаете, что все его поступки логически обоснованы? Уверяю вас, я видела достаточно доказательств обратного. Он человек очень раздражительный. Крайне. Но, можно, конечно, предположить и то, что Картер действительно был настолько страстно в меня влюблен, что подарил… столешницу, — Келлерер загибается от смеха. А дальше моя логическая цепь обрывается, потому что придумать продолжение вообще не представляется возможным. Ну маразм потому что! Когда-то Шон сыпал программистскими метафорами, и получалось у него куда как прозрачнее. А вот к чему приткнуть столешницу я вообще не понимаю. — Действительно хотите продолжить этот разговор? — устало интересуюсь я у Леклера.

— Пожалуй, нет, — на удивление искренне улыбается Леклер.

И пока мне не начало мерещиться, что в этом типе есть нечто человеческое, я покидаю фургончик.

— Сюда идут ужинать наши горе-хакеры. Живо вниз, — говорит Келлерер, врываясь в мой номер. — Сегодня работаем без Леклера.

Закатываю глаза. Я только собралась на пробежку. На мне лента поверх перепутанных волос, белый топик, черные спортивные бриджи и миниатюрные кроссовки. Да, прикид для ресторана что надо! С другой стороны, какая разница.

Мы спускаемся вниз, но в ресторан нас не больно жаждут пускать, так как вид у Келлерер еще хуже, чем у меня. Этот вид значит: щас, падла, значок достану! И пока она не успела, я касаюсь пальцами руки швейцара и мягким голосом, улыбаясь во все тридцать два зуба, объясняю, что мы собирались прогуляться, но так проголодались после шопинга, что просто не дошли до дверей, решили перекусить. Несколько взмахов ресниц, парочка улыбок «с ямочками», и через минуту мы внутри.

— Ты вообще человек?

Я ей насмешливо улыбаюсь.

— Бери выше. Я женщина. Слышишь как звучит? Я женщина. Почувствуй всю силу этого слова.

— Боюсь, что меня в Бюро не поймут, — бурчит она себе под нос.

— Вот именно поэтому ты так и не умеешь. Полюби свою суть, и мужчины захотят пускать тебя куда угодно, — и я посылаю одному из парней, который на меня смотрит, воздушный поцелуй. Келлерер лишь качает головой.

Она договаривается с персоналом очень-очень тихо, чтобы никто не знал о прослушке. И вот мы с ней, как чертова парочка, сидим в закрытой шторками кабинке над прослушивающим устройством. Оно идет вкупе с жучком, который прикреплен к подставке для соли и сахара, стоящей на будущем столике наших хакеров. И вдруг Келлерер возвращается в нашему дневному разговору.

— Ты думаешь, что это не Картер?

— Думаю, что не Картер.

— Почему?

— Кто лучший в мире хакер?

— Картер.

— А у кого больше всех взломов?

— У Карины.

— Но кто лучший хакер?

— Картер.

— Вот поэтому это был не он.

— Нет мотива, — задумчиво говорит Келлерер. Мне сдается, что Леклеру она просто ученица, помощница. Или ее цель — изображать мою подружку. Втираться в доверие. Так тоже может быть.

— Истерическая попытка отвоевывания позиций не в его характере. Хотя он бы мог. Да, мог, и легко. Просто он великий и ужасный Картер, он великий и ужасный хакер. Перед кем ему выделываться? — О, и раз уже мне представился уникальный шанс… — Да, кстати, давно хотела спросить, что с волосами Леклера?

Келлерер начинает хохотать.

— Еще пара дней и, чувствую, ты их собственноручно бросишься отмывать.

— Ну нет, к такому обилию геля я в жизни не прикоснусь.

А затем появляются наши «объекты». Они усаживаются за тот самый столик, который был зарезервирован. И ведь знают, что их прослушивают, но даже не пытаются обхитрить нас. Мы с Келлерер выжидающе наклоняемся к динамику и чуть не сталкиваемся лбами.

— Я никак не могу понять почему мы приперлись в отель, где живут достопочтенные господа из Бюро, — фыркает Марко.

— По той же самой причине, что Шон третий день подряд побрился, — издевательски фыркает пани. Мы с Келлерер поднимаем головы и вопросительно смотрим друг на друга. Это вот что сейчас, все на меня намекают? Она хмыкает. — По-моему ему стоит наладить, скажем, межгалактический контакт с Джоанной Конелл. Или воспользоваться, наконец, услугами телефонного оператора, спросить ее номер телефона и с чистой совестью следить по GPS за каждым ее шагом. Картер, ты собираешься устроить ей здесь засаду? Дожидаться, пока она выйдет? Или тайком проберешься в ее номер с целью понапихать во все возможные места жучки и камеры?

Я аж подпрыгиваю. Да, об этом я как-то не подумала. Очень не хочу, чтобы Шон меня прослушивал. Причин объективных нет, но от одной лишь этой мысли хочется убивать.

— Успокойся, Карина, — невозмутимо, будто и не о нем речь, отвечает Шон. — Уверен, что они уже сидят и нас слушают. Твой гениальный план провалился.

— Естественно, слушают, они же этим всегда занимаются. Знаешь, это бесит. Не понимаю, зачем мы это терпим…

— Советую тебе прикусить язык, поверь, лучше знать что именно Леклер видит, чем догадываться. И это хороший стимул держать себя в руках при любых обстоятельствах. А возвращаясь к твоему вопросу, — это такая уступка: мы ужинам под носом у Леклера, позволяем ему нас видеть и слышать, а он, в свою очередь, достает нас чуточку меньше.

— Ну, рациональное зерно в этом есть, — вздыхает Карина. — Предлагаю сменить тему.

И дальше идет разговор о компьютерах. Я даже встаю на колени перед этим низеньким столиком, чтобы слышать лучше. Келлерер на меня непонимающе косится. А это именно то, что так ценно в Бабочках — новости, разговоры себе подобных о том, что вам всем интересно. Я уже почти, почти жалею, что не согласилась на предложение Монацелли. Я хочу к ним.