Загнанная в ловушку. Дело Пентагона [СИ] - Страница 49

— За это ты проведешь со мной ВСЮ ночь.

— Легко. — Прости Господи, это будет и впрямь легко. Легче просто не придумать!

Студенты визжат от восторга, им бы лишь хлеба и зрелищ. Шон подманивает бармена пальцем и заказывает выпивку на всех. А себе Картер берет водки и текилы, и я начинаю подозревать, что до секса у нас не дойдет. Потому что именно после этого сочетания я просыпаюсь в неожиданном месте. Каждый раз. Искренне жалею, что настояла на таком глупом варианте развития событий, потому что, несмотря на все бравады, я хочу, чтобы все закончилось, как Картер предложил. После нескольких стопок адской алкогольной смеси Шон, как ни странно, все еще в состоянии стоять на ногах, но сказать, что твердо язык не поворачивается. Забавное зрелище. Чтобы не оставаться трезвой и занудной на празднике жизни сама я тоже пью текилу. Меня ее научили стопками хлестать еще в Миссиссипи, и почти без последствий.

Он тащит меня танцевать, но он не просто не ведет, он даже не сохраняет вертикальное положение тела. После того, как мы опрокидываем пару столиков, я начинаю опасаться, что администрация нас вышвырнет, а никуда довести я его не смогу, потому уговариваю его сесть. Пытаюсь завести разговор, но он мне не позволяет. Вместо этого Шон протягивает бармену купюру и просит сменить музыку на «что-нибудь приличное». Собственно, сколько я знаю Картера, у него на все один ответ: заплати, и все путем. Он считает, что все покупается, вопрос в цене. В чем-то он прав, меня ведь ему купить удалось. Именно купить. Не деньгами, но сути не меняет. Тот, в благодарность наливает ему «за счет заведения», хотя, насколько я знаю, мелодию можно сменить и нахаляву, а на пожертвованные Шоном деньги бармен может весь вечер нас поить, не потратив ни цента.

Тем не менее, жизнь налаживается, и вместо занудных переливов волынки включается Тина Тернер и ее «I will survive». Это я твержу себе каждый день. Я выживу. Выживу. Все мы выживем. Мной завладевает меланхолия, но ровно до того момента, пока Шон со студентами снова не выпивают и не начинают ходить кругами, изображая нечто подозрительно напоминающее американских ковбоев. Текила, которую я пытаюсь проглотить, попадает аккурат мне в легкие, и чуть не умираю от кашля. Бармен даже воду мне протягивает. Серьезно? Ковбои? Мои руки так и чешутся записать это и выложить на ютуб. И, кажется, они даже поют. Хором, хотя получается, разумеется, нескладно. То, что Миссиссипи граничит с Техасом не означает, что мы любим наших соседей. Открою вам тайну, техасцев никто не любит. Наверное, этот штат еще жив, потому что там обитают настоящие мужчины: пыльные, потные, широкоплечие и со шпорами на ботинках… Но, черт, в исполнении Шона это так смешно! Студенты вопят и улюлюкают. И где-то внутри меня распространяется тепло. Мне хочется улыбаться, и мне все равно, даже если виной тому одна лишь текила. Но почему он не может быть таким? Может быть спившийся Шон Картер не такая уж плохая идея? Он веселится и никого не взламывает. А потом я вспоминаю про журнальный столик, и… мне нужно еще текилы.

И только я делаю глоток, Шон вдруг поднимает руку и заявляет:

— Спо… спорим. — У него даже язык заплетается. — Что хоть я и пьяный, обыграю в бильярд каждого из вас. — И студенты, которые едва ли более трезвые, нежели Картер, соглашаются с готовностью бойскаутов!

И пока мы с ним идем к столу (в некотором смысле я его тащу на себе), он мне рассказывает, что бильярд — одно из немногих увлечений, которое они разделяют с Алексом. И эти слова снова посылают по моему телу теплые токи, заставляют улыбаться. Может быть это была очень плохая идея. Я не планировала влюбляться в Шона, а в отсутствие других кандидатур и при наличии бутылки — он просто идеал!

Сильно сомневалась, что он кого-то обыграет, но он… обыгрывает. Одного за другим. Словно насмехаясь. Может быть пьяным он только притворяется? Это длится уже несколько часов, удары по шарам, пьяные крики и новые и новые порции выпивки. И я бы и дальше продолжала этот вечер, но мысли о сексе гонят меня прочь. Когда мы покидаем бар, на часах уже три ночи.

— Как мы доберемся и куда? — спрашиваю я Картера, не особенно рассчитывая на ответ, потому что адекватным он не выглядит. А он и не отвечает, просто со второй попытки достает из кармана ту самую уже знакомую мне кредитку и указывает на ближайший отель.

На нас с ужасом смотрит администратор. Видимо, мы сегодня собой являем тот еще колорит. Надо собраться. Соберись, Джоанна, сделай умное выражение лица, ты же доктор философии! Да не перекошенное, а умное. Я залихватским жестом (чуть не промахнувшись) откидываю назад волосы, стараюсь идти ровно и придать себе максимально высокомерный вид, потому что это у меня получается лучше, чем все остальное. Мне, кстати сказать, все это удается, но тут, за моей спиной Шон сносит вазу, слышится отборный мат, я оборачиваюсь, спотыкаюсь и в итоге повисаю на стойке регистрации. Администратор в ужасе.

— Здравствуйте, я доктор Конелл, а это редкий вредитель и будущий труп, если вы нас не пустите, — сообщаю я весьма трезвым голосом. Затем, вспомнив о карточке, протягиваю ее женщине за стойкой.

— Но эта кредитка на имя мистера Картера.

— Он доктор Картер, и этим именем вы можете опознавать будущий труп в морге. Не обращайте внимания на мой лепет. Американцы, — доверительно сообщаю я, подкладывая ладонь под щеку. Кстати, когда говоришь слово американцы, все как-то сразу становится проще, никому неохота связываться со свободомыслящей нацией. Только вот сволочь-Картер каким-то образом услышал мои слова и орет на весь вестибюль, что он австралиец. Однако, женщине это очень даже помогает. И она начинает стучать по клавиатуре с удвоенной скорость.