Загнанная в ловушку. Дело Пентагона [СИ] - Страница 48

3) Но Манфред единственный, кто мог бы слить исполнителю информацию о хакерах.

4) И все же карты никак не использовались. Зачем Манфреду еще один трофей, если у него их итак тьма? Если только это сделал он сам, а он не мог.

Все, не могу больше над этим висеть. Решаю, что раз сегодня пятница, то мне не помешает выходной.

Сижу в баре. Вокруг — молодежь. Явно студенты, только они могут жить в атмосфере безостановочного праздника круглогодично. Я им завидую, университет — прекрасная пора. Помню, как раньше была счастлива со своими друзьями. Керри, Клегги, Аарон… Закрываю глаза. Хватит уже о прошлом! Для того чтобы отвлечься достаю припасенный блокнот и рисую новый сценарий. Снова рисую крест из персонажей. Все таких же. Шон — чертик, Карина — соблазнительница, европейский аристократ Марко и анимешный Такаши. И между всеми ними сеньор с моноклем…

— Забавно, — раздается голос из-за спины. Я подпрыгиваю и хватаюсь за сердце. За моей спиной стоит Шон. Черт… Я даже глаза тру, откуда он тут? А, тем временем, Шон присаживается на табурет рядом, не отцепляясь от меня взглядом. Мне все это крайне не нравится. Особенно в свете моего расчудесного сна.

— Что здесь делаешь?

— Проверяю, жива ли ты еще.

— Жива, — говорю я, будто оно итак не очевидно.

— Пить будешь? — спрашивает Шон и, наконец, отворачивается.

— Пиво, — пожимаю я плечами. А бармен услужливо протягивает мне пиво. Будто готовился, что я закажу именно это.

— Ты права, — вдруг говорит Шон.

— В том, что выбрала пиво?

— Нет, — как на идиотку смотрит он на меня. — В том, что я много пью. Тебя это беспокоит?

— Шон, к чему ты клонишь? — прямо спрашиваю я, так как совершенно не понимаю, чего он от меня хочет. Я определенно не собираюсь сидеть тут и вести с ним светские беседы о состоянии его печени.

— Я думаю, что ты боишься.

— Конечно, боюсь, — киваю я, но все-таки пытаюсь уточнить. — А чего я боюсь?

Картер закатывает глаза.

— Того, что я сорвусь.

— Это бред. Мы не настолько близко общаемся, чтобы ты мог мне причинить вред снова.

Ну да, собственно, этими словами я подтвердила его догадку.

— Я пью, потому что здесь ты. А значит, мне стоит поговорить с тобой, чтобы больше этим не промышлять.

— Так ты… пообщаться со мной вздумал? Уверить в отсутствии дурных намерений касательно меня? Как это мило. — Я немножко в шоке. — Это тебе серьезно поможет? Ну… начинай. — Я делаю глоток пива.

Но у Шона, как всегда тактика радикально отличается:

— Переспи со мной. — И я захлебываюсь. Вот и весь разговор… Коротко, ясно, понятно, спасибо.

— ЧТО?! Ты спятил! Ты пьешь, потому что я с тобой не сплю?

— Нет, я пью, потому что ты меня винишь.

— Но ты виноват!

— Но если ты со мной переспишь, ты перестанешь бояться, и я не буду чувствовать себя последним подонком.

— Погоди-ка, так это мне надо?

— Не только. Я просто хочу с тобой переспать, — невозмутимо сообщает мне Шон и протягивает руку за пивом, которое ему протягивает хихикающий бармен. По-моему мне стоит перестать садиться за стойки! Но на них удобно писать… и не нужно дожидаться выпивки… стооооп! Какие барные стойки?! Мне Картер предлагает переспать!

— Шон, нет, — качаю я головой. — Мало того, что это аморально, так еще и только больше все запутает. Мы договорились, что я буду на тебя работать и…

— Всегда знал, что разговоры — пустая трата времени.

Его бросок похож на змеиный. Не увернуться. Вот он сидит, а в следующий момент я чувствую губами его губы и уже раздвигаю ноги, притягивая его ближе к своему телу. Я ненавижу себя за это. Все законы подлунного мира гласят, что мы разумные, труд сделал из обезьяны человека и тому подобное, тогда почему вдруг в двадцать первом веке, в эпоху расцвета разумности и логичности, два доктора философии без малейшей поправки на время, место, статус и прошлые обиды бросаются друг на друга посреди переполненного улюлюкающим народом бара? И почему ни одно противоядие не действует? Мы же друг от друга знатно натерпелись.

Вокруг разговаривают люди на своем эмоциональном чудноватом языке, я их не понимаю, но знаю, что говорят они о нас, если бы я оказалась на их месте, я бы тоже говорила. И собрав все силы, я решаюсь на этот сверхчеловеческий поступок — отталкиваю Шона.

— Еще! — вопят пьяные студенты. А одна из девочек идет и нагло виснет у Картера на плече, выдавая целую итаяльнскую скороговорку. Мне не надо ее понимать, чтобы знать, о чем она говорит. Предлагает более покладистую… себя. Ревность затапливает каждую клеточку моего тела. Черт возьми, я же целовалась с ним минуту назад так, что чуть не потеряла сознание, а эта стерва… Шон что-то отвечает девушке. В его исполнении итальянский кажется издевательством, так как он по-австралийски растягивает слова, даже не пытаясь подражать темпераментным местным жителям. Он говорит достаточно долго, чтобы я успела почувствовать себя дурой… Но девчонку словно сдувает. И несколько человек загибаются от смеха.

— Пойдем? — он протягивает мне руку, и я уже почти соглашаюсь, особенно после этой итальянской стервы, но нет!

Да какого хрена?! Если я собираюсь с ним переспать, я должна что-то стоящее получить взамен!

— Кааартер, — тяну я с улыбкой. — Ты, помнится, хочешь, чтобы я перестала тебя бояться, ну так отлично. Договорились. Я проведу с тобой ночь при одном условии. О таком я тебя никогда еще не просила. — Он смотрит на меня подозрительно, но не отказывается. — Я хочу увидеть в тебе нечто человеческое! Я хочу, наконец, увериться, что ты не гуманоид. Давай, начинай уверять меня в собственной безобидности!